<Код>
Дело матери и ребенка. Кирилл Мартынов
Источник:
http://www.russ.ru/politics/docs/delo_materi_i_rebenkaОт
редакции: "Новгородское дело" о матери, взятой под стражу за якобы
попытку убийства собственного ребенка, на этих выходных всколыхнуло
пространство рунета. Здесь мы решили предоставить слово пострадавшей
стороне, поскольку это "дело", как и множество подобных "дел", -
вопиющий случай обыкновенного абсурда, в котором мы живем.
Фраза
Достоевского о слезинке ребенка давно уже перестала приковывать наше
внимание. Она отлетает от зубов и забывается, потому что слезы детей
уже никого не впечатляют - нагляделись. Москва вообще слезам не верит,
а тем более не верит слезам детей. Слезы чиновников обычно куда более
заметны - в редкие моменты их появления все телеканалы страны
показывают их крупным планом. А в то же время, как это ни удивительно,
именно дети зачастую играют очень странную роль в российской
политической культуре: когда вдруг политика неожиданно цепляется
краешком жизни матери и ребенка, приходят в движение какие-то
тектонические, глубинные пласты политического сознания. То есть надо
внимательнее относиться к детям, господа чиновники. Не надо делать на
них статистику. Умейте слышать плач, иначе может начаться наводнение.
Я
начну этот текст, постулировав некоторую культурологическую модель, а
закончу ее выводами относительно недавних трагических событий,
коснувшихся моей семьи. К сожалению, иногда частная жизнь и такие
абстрактные схемы пересекаются. Суть предлагаемой модели очень проста -
как только в российской политике возникают дети, эта политика начинает
резко менять траекторию.
Вот, например, некоторое время назад
всех интересовал вопрос: зачем Путин поцеловал мальчика Никиту? Дело
ясное - поведение президента не вполне соответствовало западным
стандартам обращения с ребенком, зато отчего-то сильно напоминало
русское Средневековье. Собственно, рождение жанра "политического
детства" в России хрестоматийно - это Борис и Глеб, первые русские
святые. Продолжение - гибель в Угличе царевича Дмитрия. Последнее уже
напрямую связано с актуальной ныне темой укрепления пресловутой
"вертикали власти". Можно сколько угодно испытывать пессимизм на этот
счет, но если вы, не дай бог, испытаете на собственной шкуре
особенности нынешнего российского фактического феодализма, я вам не
позавидую.
От слезинки ребенка иногда случаются неожиданные
прорывы к "кровавым мальчикам". В новейшей российской истории есть
такая скорбная дата перехода - это Беслан. Увы, но он потенциально мог
стать причиной столь же серьезных политических потрясений, как и
события вокруг княжеских и царских детей в прошлом. Рискну сказать, что
и сегодня наше общество в основном поляризировано именно по этой линии
- охранители готовы Беслан прощать (хотя бы отчасти), ну а
"несогласные", как водится, не соглашаются. Когда речь идет о детях,
ставки растут в десятки раз.
А теперь несколько слов по
новгородскому делу. Пресловутая новгородская вольница стала объектом
известных историографических штудий. Вот якобы есть Москва, которая
опрична и самодержавна. Распространяет свои руки вдаль, сосет соки из
регионов. Это мифы старого и нового времени, которые и сегодня
пользуются большой популярностью. Но имеем ли мы основания верить им?
Новгородская вольница оборачивается кафкианским нарративом, в котором
все до боли знакомое - московское. Только не совсем нынешней нашей
Москвы, где пресловутый режим устраивает милицейские слеты-симпозиумы
перед памятником Пушкина. Здесь, на Тверской, сегодня Москва
буржуазная, размягченная просиживанием штанов в "Кофе хаузе" столица,
почти что Европа. Настоящая средневековая Москва, в которой снимают
головы, сейчас в Новгороде. Это там криминальная преступность остается
незамеченной для сотрудников правоохранительных органов, зато плачут
дети.
Итак, есть ситуация. Чиновники городской прокуратуры, не
дожидаясь вердикта суда о виновности женщины, отправляют мать
трехлетнего ребенка за решетку. Что это? Желание покуражиться на
безопасном расстоянии от настоящих опасных преступников, которые, по
данным компетентных структур в федеральном центре, и контролируют
город? Побудем скептиками и скажем: нет, это простое служебное рвение
служителей правопорядка. Ведь у них, как они не устают повторять, один
хозяин - закон. Допустим.
Беда только в том, что 2007 год
объявлен в России Годом ребенка. И новгородская вольница в данном
случае оборачивается множеством подобных дел против родителей,
приводящих своих детей в травмпункт. Есть привод ребенка в травмпункт,
значит, есть травма, а травме можно найти мотив. Любой - например,
"личную выгоду", как в нашем случае. И квалифицировать дело, конечно
же, следует по всей строгости. Например, если дело хотя бы отдаленно
напоминает "халатность" или "нанесение телесных повреждений", лучше
всего сразу выбирать "расстрельную статью", покушение на убийство с
отягчающими обстоятельствами. Пожалуй, доказать ее в суде и не так
просто, зато можно хорошенько напугать родителей. Родители ведь
существа подневольные - чего не сделаешь, чтобы защитить своего ребенка
и не отдать чадо в детдом? И поэтому они пойдут на все. Возьмут кредит
в банке. Продадут "ненужные вещи". Достанут деньги, отложенные на
летний отпуск с ребенком. Чтобы защитить - потому что другого способа
защиты в условиях "настоящей Москвы" не существует.
Безусловно,
лучше всего пугать родителей не только тюремным сроком и отнятием
ребенка. Можно еще готовить их к "показательному процессу", громкому
пресс-релизу об успешно проделанной работе и телепередачке
"Чрезвычайное происшествие". В условиях российской глубинки эта схема
работает беспроигрышно - тебя в тюрьму, ребенка - в детдом, а твое имя
на растерзание журналистам. Этого боятся все. Правда, как показала
практика, бывают досадные для работников прокуратуры исключения.
Эволюция не стоит на месте и следователи-динозавры, чувствующие себя
хозяевами грязного болота, в котором проходит их жизнь и деятельность,
просто не понимают угрозы, исходящей от теплокровных медиа нового типа.
Динозавры пугали родителей показательными процессами, но теперь
показывать будут их.
Итак, 2007 год в России - это год
ребенка, а следом за ним наступает чарующая политическая неизвестность.
Простецкая историософия российского детства, набросанная выше,
показывает, что слезинки ребенка иногда хватает для тектонических
сдвигов в обществе. Например, хотя бы для того, чтобы наконец началось
массовое вымирание динозавров.
[ В начало | Написать | Ваш журнал | Друзья | Войти/Выход | Поиск | Настройки просмотра | Карта сайта ]